Про Новый Год, дерево Бодхи, гнев, принятие и любовь

Часть 1

Как я встретила 2023?
В нарядном, искрящемся огнями священном храме Махабодхи.
Под самым важным для всех буддистов деревом, где Сиддхартха Гаутама познал природу вещей и стал Буддой.

Неожиданным нокдауном от холодной, серой, грязной  бихарской реальности. С ее попрошайками, калеками, вонью и нищетой.

Посмотреть на храм и поклониться Будде на золотом троне мы выстраивались  в километровые очереди.
От говна на столбе хотелось побыстрее отвернуться, как и от взглядов оборванных пятилеток и козлят, над головами которых режут их же сородичей.

Я встретила его со своими. В многотысячному кругу монахов и паломников, в белом, жёлтом, красном, бордовом, охровом, песочном, оранжевом.  

Заглядывала в их мудрые глаза и книги, повторяла за ними мантры на разных языках, обнимала хрупких тибетских бабушек с такими искренними детскими улыбками на морщинистых  лицах.

Я любовалась их спокойствием и достоинством, с которыми они проходят свой непростой путь в разлуке с родной землей. Сколько в этом народе веры, доброты и принятия. Ом Мани мани мани..

Я наблюдала как внутри меня чувство бесконечного одиночества, раздражение и злость сменяются теплотой и состраданием, а потом снова поднимаются гнев и тоска и опять сменяются принятием и любовью.
Я размышляла о взаимозависимости всего на свете и одновременно «что ещё на себя надеть, чтобы не сдохнуть от холода».

И смотреть в свой ум было не проще, чем каждый день идти к украшенному лотосами и бархатцами храму через грязь и убогость.

В этот раз я устала от местных до жути. Со всей их дикостью, нелогичностью, хаосом, зачастую откровенной глупостью и липучестью.

Я то расплывалась в любви и умилении, то падала в раздражение и злость, когда очередная стайка индийских паломниц ловко огибала часовую очередь.

И училась принимать, черт возьми, и свой гнев и их наглость.

И я наконец поняла, что имел ввиду мой индийский друг.

Любить другого возможно только приняв и полюбив себя.
Как есть, со слабостями и уязвимостью вместо нимба.
И тогда другим тоже можно разрешить быть несовершенными.
Позволить и им и себе быть живыми.